The Shadow with a Gun_Тень с пистолетом

 

Before us stands a striking work of art brut, a raw expression of emotion that defies conventional aesthetics. The simplicity of the lines and the deliberately naive execution create a hauntingly expressive image. The artist does not aim for realism — quite the opposite. They deconstruct form and color, focusing entirely on the raw energy of the moment.

At the center of the piece is a surreal figure, an amalgamation of man and emotion, teetering between restraint and explosion. The gun thrust prominently into the foreground is not just a weapon; it’s a symbol — of strength, struggle, and survival.

The eyes, half-closed and tense, are windows to a storm beneath. The face is not fully formed — it is blurred, smudged, dissolving into the chaos of the surrounding colors. This anonymity adds to the universal nature of the character. He is everyone and no one.

The artist captures not the physicality of the figure, but the essence of the moment — its tension, its foreboding, and the energy of an inevitable collision.

-------

A gangster from the port districts, Yatsuba, was out for an evening stroll. Life was good. Recently, the Vanaba family had crushed their rivals in a bloody conflict, leaving their territory quiet and secure. Yatsuba, one of their most feared enforcers, had little to worry about tonight—or so he thought.

A faint sound from a nearby alley stopped him in his tracks. Instinctively, he drew his gun, moving silently toward the noise. Peering around the corner, he saw three burly men cornering a blond-haired teenager who couldn’t have been older than sixteen.

“Pretty boy,” one of the thugs sneered, “when’s your daddy paying us back, huh? Or do we start collecting from you instead?”

The others burst into cruel laughter, their voices echoing in the dim alley. Something clicked in Yatsuba’s head. He stepped out of the shadows, his gun raised.

“Get lost,” he growled.

The men turned, startled. “What did you say?” one barked.

“I said, leave,” Yatsuba repeated, his tone sharp as steel.

The thugs hesitated, then something shifted in their expressions. Recognition dawned. They knew who he was—and what he was capable of. Without another word, they bolted, leaving the boy standing alone.

Yatsuba approached the boy, his gun still in hand.

“Thanks,” the boy mumbled, his voice barely audible.

“You’re not afraid of me?” Yatsuba asked, surprised.

“No,” the boy said simply. “You helped me. Why would I be afraid of you?”

Yatsuba let out a half-smile. “A stranger with a loaded gun? Yeah, nothing to be scared of,” he muttered, glancing at the kid’s pale face and the thin trickle of blood running from his mouth.

“How’re you holding up?” Yatsuba asked, stepping closer.

The boy wavered on his feet. Yatsuba didn’t wait for an answer. He threw the kid’s arm over his shoulder, steadying him.

“You’re not looking too good, boy. My place isn’t far. Let’s get you fixed up.”

With that, he started walking, already dialing the family doctor.

Margarita. 

 Перед нами яркое произведение, которое идеально вписывается в эстетику арт-брют. Простота линий и наивность исполнения здесь граничат с пугающей экспрессивностью. Автор не стремится к реалистичности — наоборот, он намеренно разрушает форму и цвет, делая акцент на эмоциях.

Центральная фигура, почти сюрреалистичная, напоминает собирательный образ человека на пределе — тот, кто балансирует между сдержанностью и взрывом. Оружие, выдвинутое на первый план, становится символом силы, угрозы и борьбы.

Глаза, полуприкрытые и полные скрытого напряжения. Лица, как такового, нет — оно смазано, растворено в общей палитре. Это подчёркивает обезличенность героя: он — все и никто одновременно.

Художник передаёт не столько форму, сколько суть момента — напряжение, предчувствие и энергию некого столкновения.

 --------

Гангстер из одного портового района решил прогуляться. Бродил по улочкам, на которые опускались сумерки. Ему было хорошо. Недавно, в одной из стычек между семьями, семья Ванаба одержала победу, на долгое время лишив оппонента возможности нападать и третировать население той части города, которая находилась под защитой семьи Ванаба, к которой относился Яцуба.

Внезапно его потревожило что-то — звуки, доносящиеся из ближайшего проулка. Яцуба достал пистолет и быстро, но тихо направился в ту сторону. Заглянув за угол, он увидел странную картину: трое здоровенных мужчин с оружием зажали в угол парня лет шестнадцати со светлыми волосами и, то ли издеваясь, то ли угрожая, что-то ему говорили.

Подкравшись поближе, он услышал: — Ну что, красавчик, когда твой папка нам деньги отдаст? А то смотри, с тебя долг взыскивать будем.

Все трое мерзко заржали.

Что-то щелкнуло в голове у главного киллера семьи Ванаба, и он вышел из тени.

— Прочь.

Все обернулись и увидели его.

— Чё сказал?!

— Прочь! — рыкнул Яцуба, направляя в их сторону ствол.

Что-то в его интонациях и выражении лица заставило троих бугаев послушаться и со всех ног броситься прочь. Вероятнее всего они отчетливо поняли кто перед ними и что их ждет в противном случае.

Яцуба медленно подошел к парню.

— Спасибо.

— Не боишься меня? — спросил Яцуба, слегка удивленный такой реакцией.

— Нет, — ответил светловолосый. — Ты помог, так чего тебя бояться?

— Незнакомый, вооруженный огнестрелом мужик. Действительно, чего бояться? — усмехнулся Яцуба.

Он заметил бледность парня и тонкую струйку крови, стекающую из угла его губ.

— Как ты, парень?

Встревоженный, он подошел поближе.

— Нет, так не пойдет. Пойдем, до моего дома недалеко. Надо посмотреть, что с тобой. Не нравится мне твое состояние.

С этими словами он подхватил парня, перекинув его руку себе через плечо и обхватив его за пояс, одновременно звоня главному врачу семьи Ванаба.

Маргарита.